В ЕАПТЕКУ

Как жить с навязчивыми мыслями?

15.02
15069
Журнал Реальная история Как жить с навязчивыми мыслями?

У человека с обсессивно-компульсивным расстройством (ОКР) постоянно есть навязчивые мысли — обсессии. От них он пытается избавиться такими же навязчивыми действиями — компульсиями. Например, постоянно моет руки, прибирается, раскладывает вещи на столе в определенном порядке.  Вылечить ОКР нельзя, но можно научиться справляться с симптомами. Для этого надо ходить к психотерапевту и регулярно принимать антидепрессанты или другие лекарства, которые прописал врач. Так поступает Дори, которая живет с диагнозом ОКР, а также тревожным и биполярным расстройством. 

Меня зовут Дори, мне 24 года. Четыре года назад у меня диагностировали обсессивно-компульсивное расстройство. Эти четыре года я лечусь, но избавиться от ОКР полностью невозможно.

Когда появились симптомы

Обсессивно-компульсивное расстройство — это заболевание, когда постоянно появляются навязчивые мысли, которые ты не контролируешь. Чтобы от них отвлечься, я начала выполнять определенные действия, ритуалы. Например, у меня дома всё должно быть идеально чисто. Когда вижу грязь на скатерти, мне кажется, что если я сейчас же ее не ототру, произойдет очень страшная беда.

Это началось в 10 лет, в пятом классе. Всё на парте должно было лежать аккуратно. Вся домашка должна была быть сделана. В столовой я всегда стучала под столом десять раз и только тогда начинала есть. Я сидела одна, потому что была одиноким ребенком, и никто этого не замечал. 

Всегда было прекрасное ощущение, что если я сейчас что-нибудь сделаю, то день пройдет хорошо. Сначала это проявлялось в безобидных вещах вроде «Если я сейчас получу хорошую оценку, то всё будет хорошо. Если у меня будет счастливый билетик в автобусе, то всё будет хорошо».

Думаю, что эти ритуалы стали последствием детской травмы. Я росла в сложной семье, у меня бабушка-алкоголик и не было отца. Мне нужно было очень многое делать самой. Я постоянно оказывалась в травматических ситуациях и лет в десять начала думать, что надо что-то исправить, что-то сделать, как-то это поменять. Я хотела обрести контроль над ситуацией, и это завело меня слишком далеко.

На учебе в школе это сказывалось не фатально, потому что заболевание только формировалось. Тем более в школе поощрялось, что у меня всё лежало аккуратно и я старалась ничего не мять. Такова школьная система: когда всё на месте — это хорошо. В жизни всё немного иначе.

Когда я решила пойти к врачу

В университете ОКР стало выражаться в новой форме помимо привычных для меня ритуалов. Я стала тревожно относиться к тому, что не дочитываю списки литературы. А вдруг мне попадется то, что я не читала? А вдруг именно от прочтения этой книги зависит мое благополучие, и не только учебное? Пойду почитаю еще. Эти проявления я не восприняла как тревожный сигнал. Решила, что стараюсь учиться хорошо, контролирую свой учебный процесс. 

Еще у меня появился новый ритуал — я начала маниакально стирать. Мне казалось, что если хотя бы одна вещь окажется не постиранной по определенным правилам, то тогда всё немедленно вокруг меня рухнет. Чистота стала залогом того, что всё в порядке. 

Кожа на руках сильно испортилась и высохла, потому что я не могла просто закинуть вещи в машинку. Я обязала себя стирать руками. Одежду драила до тех пор, пока она не начинала скрипеть от чистоты. 

Я поняла, что не могу заниматься больше ничем кроме стирки. Я бежала домой только постирать. В тот период мне стало понятно, что это всё. Я приехала на конечную станцию и поезд дальше не пойдет.

В 20 лет я начала ходить к психотерапевту. Изначально я пришла с суицидальными мыслями, у меня были попытки суицида. Я вообще не подозревала, что это может быть ОКР. Я была уверена, что всё дело в моей депрессии. В конце концов, мне трудно жить, а то, что я связана чередой ритуалов и неотступных мыслей… Разве это не норма? Да, я складываю все вещи у себя в шкафу и столе в правильный порядок, но я же просто делаю уборку. 

Мой первый психотерапевт работала только с депрессией, так что тогда ОКР мы не заметили. Я узнала о нем от второго психотерапевта. 

Я сменила психотерапевта, потому что переехала в другой город, и вот она на первом сеансе сказала: «Дорогая Дори, давайте вы еще сходите к психиатру. Возможно, вам назначат лечение». И я пошла. У меня не было сил разбираться самой, потому что в целом мне не очень хотелось жить. 

Сначала психотерапевт ошиблась в диагнозе и сказала, что у меня депрессивное расстройство. Я начала пить антидепрессанты, но мне они не подошли. Из-за таблеток я скатилась в гипоманию. 

Гипомания — состояние, похожее на манию. Человек с гипоманией очень возбужден, раздражителен и говорлив.

Я записалась к психиатру, и он обнаружил, что у меня биполярное расстройство. Потом психиатр стал разбираться дальше и диагностировал у меня ОКР. 

Когда мне подтвердили все диагнозы, я пришла к психотерапевту на очередной сеанс и спросила: «То есть всё? Я схожу с ума и всё такое прочее?». 

На психотерапии мы еще очень долго разбирались с тем, как я ощущаю диагнозы. Мне казалось, что это штамп. Психотерапевт помогла мне осознать, что в самом диагнозе ничего плохого нет, а вот в проявлениях расстройства — есть. Но это можно скорректировать. 

Я перестала использовать антидепрессанты и больше их не принимаю, потому что практически все они приводят меня к суицидальным мыслям. С таблетками я возилась очень долго, подбор медикаментов оказался сложным.

Сейчас я продолжаю ходить на психотерапию и принимаю препараты для лечения биполярного расстройства.

Как я рассказала об ОКР близким

Маме я рассказала сразу. Психиатр мне сказала: «Полежать в стационаре не хотите?» Я сказала, что не хочу, и подумала: «М-м, в случае чего я ещё и в стационар полечу, вот это перспективы». Позвонила маме: «Психиатр предлагает в психиатрическом стационаре полежать». Она говорит: «Что произошло?» И так я ей всё рассказала.

Мама не хотела верить в диагнозы и иметь с этим дело. Я могу ее понять. Только что у нее была нормальная дочь, а теперь эта дочь совершенно не нормальная. Но к тому моменту, как я рассказала маме об ОКР, биполярке и обо всем остальном, она уже сталкивалась с тем, что я пыталась себя убить. Она всё еще не хотела это принимать, но уже была не удивлена. Просто оказалось, что это не временный этап жизни.

Она начала подозревать другое — ей казалось, что меня лечат неправильно и я хожу к шарлатану вместо врача. Мама хотела сама найти мне специалиста, который сказал бы правду. Но правда была в том, что мне нужна медицинская помощь и прятаться от этого — не выход.

Своих друзей я предпочла от этого держать подальше, пока ко мне не пришла подруга и не спросила: «Ну что у тебя, опять стирка?» Я ей ответила: «Влада. Я. Не могу. Перестать. Стирать. Во-первых, у меня депрессия. Походу, у меня ОКР. Походу, у меня биполярное расстройство. Я. Не могу. Перестать. Это. Делать. Если я перестану стирать, случится беда. Произойдет что-то непоправимое, я не могу избавиться от этого страха. Поэтому я делаю всё, что в моих силах». 

У моей подруги Влады психологических знаний было больше, чем у меня. Она постаралась меня успокоить и объяснила, что с этим можно жить. Благодаря ее поддержке мне стало легче рассказывать людям об ОКР.

Я стала рассказывать другим друзьям об ОКР. Они сразу прекратили спрашивать: «Чего ты стучишь? Чего ты стираешь?» Это было очень круто, потому что мне перестало быть настолько стыдно, насколько мне было каждый раз, когда на это обращали внимание.

Сейчас, когда я знакомлюсь с людьми и начинаю с ними сближаться, я сразу им говорю об ОКР. Если начинаются романтические или просто близкие отношения, я рассказываю об этом, чтобы у человека было время пожить с таким фактом и решить, нужно ли ему это всё. Это важно, потому что я не могу дать гарантии, что у меня не начнутся сильные задвиги. Они в любой момент могут начаться, если будет сильный стресс, потому что я всё еще сталкиваюсь с симптомами ОКР.

Так и говорю: «Ребятки, у меня ОКР. Сейчас я объясню, что это». Пока рассказываю, стараюсь это немного обсмеять, чтобы не уходить в то, что глубоко внутри.

Как помочь человеку с ОКР

Самое важное — не стыдите человека с ОКР и не показывайте на него пальцем. Не говорите ему дурацкое: «Просто перестань это делать». Дайте ему постирать, проверить розетки или сделать то, что ему сейчас нужно. Постарайтесь не комментировать эти действия, если вас не просят.

Иногда я прошу близких: «В моей голове крутится ужасная картинка, скажи мне, что я никогда этого не сделаю! Скажи мне, что я достаточно сильная, чтобы справиться, и дальше мы говорить об этом не будем». 

Спрашивайте у вашего друга или близкого с ОКР, уместно ли шутить про это? Как он отнесется к той или иной реплике? Какие комментарии он готов принимать по поводу расстройства и готов ли принимать их вообще? 

Задавайте эти вопросы именно тому, кто напротив вас. Все люди разные и реагируют на одни и те же слова тоже по-разному. Я, например, сейчас воспринимаю шутки по этому поводу, а другой человек с ОКР это может не воспринять. Решать нужно коммуникацией.

Как я воспринимаю свое заболевание

Восприятия заболевания различались тогда и сейчас. Когда я только получила медицинский диагноз, то воспринимала это как конец света. Как будто кто-то подтвердил, что я официально не справилась с поставленной задачей. Не справилась с жизненными испытаниями, и теперь я психически больная. 

Потом я пыталась себя убедить, что, например, сегодня же прошло помягче. Значит, я с этим быстро разберусь и от таблеток можно будет отказаться.

Сейчас я смотрю на это так: многие люди живут с хроническими заболеваниями. Моя мама пожизненно будет пить таблетки, потому что у нее очень больной желудок. А я буду пожизненно пить таблетки потому, что у меня не очень здоровая психика. И это просто факт, с которым мне нужно иметь дело. Ничего фатального не происходит, я не становлюсь более плохой или странной.

В самом начале терапии я воспринимала себя как очень слабое существо. Если в лоб говорят, что тебе нужны какие-то ритуалы, чтобы контролировать мир вокруг себя, начинает казаться, что ты слабый. Сейчас я думаю, что это показывает, как мой мозг продолжает сражаться. 

Я больше, чем мое заболевание. Я достаточно сильный человек, чтобы бороться не только с бытовыми проблемами, но и с ОКР тоже. Я справляюсь, и это клево.

Поделиться статьей: