4146Я Света, мне 24. Работаю психологом. Четыре месяца назад мне диагностировали тревожно-депрессивное расстройство. Рассказываю, как справляюсь с трудностями, которые приносит это состояние.
«У меня внутри полнейший хаос»
Первые симптомы появились еще в детстве. Я много времени проводила с людьми и постоянно тревожилась — переживала, что другим со мной некомфортно. Пыталась сделать всё, чтобы им было со мной хорошо. А когда оставалась одна, меня накрывало депрессивной волной.
В университете столкнулась с компульсивным перееданием. Тогда я рассталась с парнем и переехала от него к родным. Я была сильно привязана к этим отношениям, так что разрыв переносила тяжело: начинала есть, когда просыпалась, а останавливалась, когда засыпала. На смену перееданиям приходили периоды, когда я вообще не могла усваивать пищу.
Но самое сложное при тревожно-депрессивном расстройстве — это ощущение, что у всех вокруг жизнь налажена и структурирована, они как будто хорошо понимают, что делают, и спокойно принимают решения. А у меня внутри полнейший хаос и я никак не могу его структурировать. И это, конечно, следствие тревоги.
Иногда тревога накатывает неожиданно, и это тоже сложно. Вроде бы ничего не провоцировало это состояние, но оно есть. Дикая дрожь внутри и желание срочно куда-то пойти, что-то сделать.
«Меня долго не отправляли к психиатру»
Я была у разных психологов. Но состояние тревожности никуда не уходило, хотя внешние обстоятельства жизни изменялись. И это настораживало. То есть я разбирала на терапии случаи из жизни, работала над собой и отношениями, становилась более осознанной, но общий фон оставался прежним.
Ни один психолог не отправил меня к психиатру. Но есть важный нюанс: два с половиной года я ходила к психоаналитику, а некоторые психоаналитики в российской практике так сильно сконцентрированы на своем подходе и верят в него, что не перенаправляют своих клиентов для медикаментозного лечения.
С другой стороны, я не была в контакте со своей тревожной частью, так что и не рассказывала о ней на психотерапии. Я говорила про отношения с мужчинами, с женщинами, с семьей, про кризисные моменты, про ответственность, задавалась вопросом, кем быть. И ни слова про то состояние, которое проходит для меня красной нитью через все эти сферы. Я не рассказывала о компульсивных перееданиях и о том, что недовольна своим телом. По сути у психолога и не было причин предложить мне сходить к психиатру.
Я ходила по врачам с проблемами пищеварения. Мне делали колоноскопию, ФГДС, УЗИ, я сдавала кучу анализов. Мне ставили диагнозы — дискинезию желчевыводящих путей и синдром раздраженного кишечника. Но два последних гастроэнтеролога заподозрили, что мои проблемы психосоматические.
И тогда я сама собралась к психиатру. Пришла и рассказала ему о своих подозрениях, о том, что всю жизнь тревожусь. Расплакалась на приеме. И психиатр ответил, что это классическая картина тревожно-депрессивного расстройства. У меня скорее уклон в тревожное, но когда оно надолго затягивается и не лечится, то подтягивает к себе депрессию.
«Я не плохой человек. Просто мозг работает неправильно»
Когда я узнала диагноз, то расплакалась от облегчения. Я все время пыталась понять, что со мной не так, почему я не могу сделать свою жизнь лучше, почему ничего не получается. А когда услышала диагноз, подумала: «Я не плохой человек, просто мой мозг работает неправильно. Есть средства, чтобы это исправить».
Мне прописали два препарата: антидепрессант и противотревожное. Противотревожное было нужно, чтобы я проще вошла на антидепрессант. Через три недели мне стало лучше. Еще через полтора месяца мне отменили противотревожное, оставили только антидепрессант, но недавно немного повысили его дозировку.
Тогда я начала сомневаться в эффективности своей нынешней психотерапии. Ведь хочется, чтобы она меня собирала, а ощущения были такие, что на приеме меня разбирают еще больше. В итоге я попрощалась со своим психоаналитиком и нашла нового — логотерапевта
